В семьях, где дочь остается жить вдвоем с отцом, выстраиваются определенные отношения. Отец берет на себя обязанность обеспечить и защитить свою семью, а дочь занимается домашним хозяйством и заботится об отце. В этом случае она играет не только роль дочери, но и роль жены и порой даже матери.
Почему возникают проблемы?
Когда в семье появляется новая женщина, у девушки может возникнуть чувство ревности. Ведь она и сама прекрасно справлялась с домашними обязанностями и проявляла беспокойство об отце, поэтому не возникало нужды в дополнительной помощи. А мачеха, кроме того, что вводит свои правила в уже устоявшуюся семью, так еще может и поучать падчерицу, рассказывая отцу обо всех ее промахах.
Трудности также могут возникать из-за того, что выбор отца девушка приравнивает к предательству ее матери. Дочери не могут простить своим отцам того, что в их доме появляется женщина, претендующая на место их матери.
Что делать?
Мужчине сложнее всего в такой ситуации, так как он разрывается между дочерью и любимой женщиной. Ему необходимо создать такую семейную атмосферу, при которой обе женщины будут понимать и поддерживать друг друга, а также одинаково хорошо относиться к нему.
Нет необходимости постоянно находиться вместе с дочерью и женой, им нужно дать время для того, чтобы побыть наедине. Мачеха и ее падчерица должны понять то, что их ссоры и клевета расстраивают мужчину. Для создания крепкой и дружной семьи им важно найти общие интересы и увлечения.
В первую очередь, женщины должны распределить домашние обязанности между собой. Мачеха может заняться приготовлением еды и уборкой, а падчерица следить за чистотой одежды и домашними животными. Полезно проводить вдвоем досуг: совместные походы по магазинам, развлечения и душевные разговоры за чашкой чая сблизят даже противоположных личностей.
В случае возникновения острых недоразумений стоит найти причину конфликта. Кроме ревности в такой семье может возникнуть чувство зависти. Общительная красивая юная девушка напоминает мачехе о том, что ее лучшие годы уже позади, а элегантная женщина с изысканными манерами заставит неженственную падчерицу задуматься над своим внешним видом и характером. Вместо того чтобы конфликтовать по этому поводу, необходимо поучиться друг у друга, спросить совета и учитывать мнения и пожелания. Мужчина, замечая изменения в отношениях дочери и жены, будет чувствовать себя в кругу семьи уютно.
Десятилетнюю школьницу из американского штата Юта мачеха заставила наряжаться в нелепую одежду из сэконд-хэнда и ходить в ней в школу. Так женщина поступила, узнав, что падчерица насмехается в школе над одеждой других детей.
Мачеха девочки получила письмо от одного из учителей, в котором сообщалось, что ее дочь плохо ведет себя по отношению к другим ученикам и высмеивает их манеру одеваться. Последней каплей в чаше терпения преподавательницы стал очередной инцидент – Кейли, чья фамилия не разглашается, издевалась над другой девочкой, обзывая и унижая ее, подстрекая одноклассников также присоединиться к высмеиванию ее гардероба.
Учительница написала, что хулиганка измывалась над своей жертвой на протяжении трех недель, после чего та девочка отказалась ходить в школу, не желая встречаться со своей ежедневной преследовательницей. Мачеха Кейли, которую зовут Элли, решила противостоять такому поведению падчерицы, понимая, что такое поведение может иметь серьезные последствия в будущем.
Поскольку женщина знала, что хулиганка не испытывает никаких угрызений совести за содеянное, то решила не ругать ее, а придумала наказание по заслугам. Она решила одевать ее в школу безвкусно и неряшливо, чтобы та почувствовала, насколько была неправа на собственном опыте. «Я думала, что это идеальный способ проучить ее, показать, что она ведет себя неправильно и жестоко по отношению к детям, которые не могут себе позволить ежедневно менять один модный наряд на другой», – сказала женщина.
«Кейли преследовала ту девочку, говорила ей, что она одета как неряха и дешевка. В итоге она добилась того, что та школьница больше не хотела посещать занятия, она боялась мою падчерицу, которая нанесла ей психологическую травму», – признает мачеха.
Как пишет Oddity Central, хоть Элли и не была биологической матерью Кейли, она в течение нескольких лет состояла в серьезных отношениях с ее отцом и решила, что может заняться ее воспитанием вместо матери. Женщина отправилась в местный магазин сэконд-хэнда, накупила на 50 долларов разной одежды, которую Кейли точно посчитала бы уродливой, занесла ее в комнату девочки вместе со старыми кроссовками и приказала в чем-то из этого вороха завтра отправиться в школу.
Элли рассказала, что хулиганка сначала расплакалась, но поняла, что против мачехи не пойдешь. Она целых два дня носила ненавистные вещи, и за спиной девочки одноклассники начали отпускать нелестные комментарии. За это время она успела осознать свою ошибку.
«Кейли получила ценный урок. В следующий раз, когда ей захочется сделать какую-то гадость по отношению к другим людям, она будет знать, что за этим может последовать, и не захочет этого делать», – считает Элли.
Кто не знает историю о том, как властная мачеха подчинила себе подкаблучника-мужа и измывалась над падчерицей, заставляя ее выполнять непосильную работу? Но кто бы мог подумать, что в якутском селе Маган , в 23 километрах от города Якутска , сказка о Золушке превратилась в реальность, а на долю 14-летней девочки выпадут лишения сильнее, чем героине сказки. Девочке пришлось выносить побои, голодать за малейшие провинности. Она выполняла тяжелую физическую работу, голодала, питалась собачьими объедками и ночевала на улице. Из страха перед мачехой никому ничего не рассказывала.
Неизвестно, сколько бы продолжалось измывательство, если бы девочка не убежала из дома к родной тете, сестре покойной матери, в Якутск. Тетя, узнав правду, забила во все колокола, написала заявление в полицию.
Поначалу все было хорошо
Трагедия в многодетной семье Урванцевых (здесь и далее имена и фамилия изменены – прим. ред.) произошла в 2008 году. Умерла мать, оставив мужу трех дочерей мал-мала меньше. Алине было на тот момент было 5 лет, Оксане чуть больше, Вере – меньше.
Владимир сильно переживал: как он будет дочек воспитывать? Родня поначалу помогала им. Владимир ведь работал учителем в школе, доходы не ахти какие, а расходы на детей большие.
Но вскоре вдовец познакомился со Светланой, она работала врачом в больнице в Якутске. У обаятельной разведенной женщины тоже было две дочери, уже взрослые. Она вдовца, как говорят в народе, быстро окрутила и на себе женила. В 2009 году Владимир со Светланой расписались. Однажды женщина и вовсе предложила мужу: «Зачем нам делить дочек на твоих и моих? Давай, я удочерю девочек».
Поначалу все было хорошо, - вспоминает 14-летняя Алина. – Жили дружно, все по дому вместе делали. Новая мама баловала нас. Покупала одежду, игрушки, заботилась обо всех. А потом она изменилась. Ни с того, ни с сего стала вдруг кричать, сердиться.
Девочка вспоминает, что однажды на Новый год у мачехи пропали золотые сережки, который ей Владимир подарил. Непонятно, почему ее гнев упал именно на падчериц. Мачеха стала обвинять Алину и ее сестренок во всех грехах.
С того момента женщину словно подменили. Куда делась добрая и чуткая «вторая мама»? Она стала наказывать девочек за малейшую провинность: за плохие оценки в школе, за то, что не подмели пол или плохо помыли посуду. За то, что задержались у подружек или не принесли воды с водокачки. За то, что не вовремя накормили живность и много еще за что. Самым частым наказанием был голод: девочек отказывались кормить, и они зачастую ложились спать без ужина.
Хуже стало, когда Владимир уволился из школы и уехал на заработки. Старшая Оксана первая не выдержала, и как только окончила школу, уехала в Якутск к своей тете, сестре покойной матери. На хрупкие плечи Алины легла вся тяжесть работы по дому. А ведь ей было тогда лет 12. По факту Алина превратилась в настоящую рабыню в родном доме.
Били за малейшие провинности
Вот что рассказали «Комсомольской правде» - Красноярск в полиции Якутска:
Была проведена проверка, установлено, что девочку систематически избивали. В ее обязанности входила тяжелая работа по дому. Например, она должна была обеспечивать семью водой – возить с водокачки 25-литровые бидоны, по два-три бидона зараз. Стирать свою одежду в стиральной машине ей не разрешалось, только вручную. Девочку лишали обедов и ужинов, а если куры несли мало яиц, ее обвиняли в том, что она съедает яйца, и тоже наказывали. Алина призналась нам, что постоянно хотела есть.
Также полиция установила факт экзекуции, которую устроила мачеха: Алину избили скалкой.
В ПДН МВД Якутии сообщили, что семья состоит на профилактическом учете с 2015 года. По факту побоев инспекторы проводили проверку, но уголовное дело тогда возбуждать не стали – девочка сказала, что прощает отца. Однако позже мужчину все-таки лишили родительских прав. А недавно было аннулировано и удочерение Светланой своих падчериц.
В школе, как оказалось, тоже били тревогу. Директор школы рассказала, что учителя видели, в чем ходит Алина – в старенькой одежке не по размеру, штопаной-перештопаной. И всегда голодная. У нее никогда не было денег, чтобы покупать обеды в столовой, и с собой ничего не приносила, даже простеньких бутербродов. Но когда приходили домой к Урванцевым, там всегда было чисто, а девочки ни на что не жаловались.
Во время беседы с отцом девочек я поняла, что он находится под ее полным влиянием и повторяет то, что она говорит, - делится впечатлением директор школы.
Больше вопросов, чем ответов
Сейчас Алина в Якутске, в безопасности, вспоминает о прошлом, как о страшном сне.
В этой истории еще много неясного. Например, куда же смотрели родные трех сестренок, местные власти, соседи? Почему инспекторы по делам несовершеннолетних еще тогда, в 2015 году не забрали из семьи детей, которых морят голодом? И почему мужчина, на глазах которого обижали его дочек, не заступился за них? «Комсомолка» постарается найти ответы на все вопросы.
До шестого класса у меня всё было хорошо. Мы с мамой и папой жили в трёшке в одном некрупном городе. С нами жил котик Косик.
Я училась "на отлично", радовала родителей победами в разных конкурсах. Они работали, приносили в дом сладенькое. Мы любили друг друга. И нашего кота. Конечно, иногда мы ссорились, но быстро мирились.
А потом...
Двадцать седьмого августа они поехали в деревню. На пять дней. Я должна была собраться в школу сама. Я умела вести хозяйство, поэтому спокойно осталась на пару с котом. Я бы никогда не отпустила бы их, если бы знала...
Они не вернулись из этой поездки. Водитель фуры не справился с управлением. Наша легковушка и мама с папой превратились в единый ком крови и металла. Даже хоронить уже было некого.
Прошёл месяц. Я не попала в детдом. Меня забрала к себе любимая учительница музыки.
Оформила опекунство.
Прошло около года. Я очень сильно заболела. Дальше в реальном времени.
Мне очень плохо. Хронический бронхит дает о себе знать. Получая в полной мере удовольствия от астматического синдрома, я не сплю. На завтра у моей новой "мамы" запланирована встреча с подругами. Платье наглажено, торт готов, мясо в маринаде. Марина Евгеньевна крепко спит.
Теперь я сплю. Просыпаюсь вечером. Марина Евгеньевна не будила меня в школу. Что ж, спасибо. Гости уже здесь. Нет сил наряжаться. Иду в ванную. Хоть умыться.
Они сидят на кухне. Людмила Алексеевна, учитель русского языка и литературы, и Ирина Олеговна, учитель биологии. Заметили. Умылась. Вышла. Поздоровалась. Всё как в тумане. Ирина Олеговна заметила хворобу.
Я не стану пересказывать наш диалог. Скажу только, что она точно поставила диагноз и назначила лечение, а потом позвонила дочери-терапевту и проверила свои предположения. Лечить они начать решили сразу после ужина.
Это будет просто. Выпила таблетки и всё, только зачем после ужина, могли и сразу выдать.
Ирина Олеговна взяла со столика какую-то ампулу и наполнила её содержимым шприц. Я, видевшая все её манипуляции тихонько завыла.
– Ну что ты?! Это совсем не больно, – сказала женщина с детской нежностью. Она, не долго думая, стянула с меня белые пижамные штанишки.
– Не надо, пожалуйста, не надо. Мне страшно, я боюсь. Не трогайте меня, пожалуйста. Не трогайте, а то... Я вам устрою. Не трогайте, это больно. Нет, не надо. Не надо, пожалуйста. Я не хочу, – мой голос становился всё громче и громче, пока не сорвался на крик. Она резко взмахнула рукой и ударила меня по месту будущей инъекции.
– За что вы меня так, мне ведь бооольно...
Марина Евгеньевна и Людмила Алексеевна тем временем постарались уложить меня на диван. Надо сказать, что я с раннего детства до ужаса и обмороков боюсь уколов и прививок. Конечно, и в этот раз страх уже сжимал горло и я начала плакать навзрыд, не подпуская к себе учителей. Они начали меня уговаривать:
– Ну что ты?! Это почти не больно, чуть-чуть только потерпеть и всё.
– Я аккуратно уколю.
– У неё рука лёгкая, на себе проверено, – выпалила Людмила Алексеевна и густо покраснела. Ирина Олеговна засмеялась:
– Молчи, трусиха, и так Александра ведёт себя интересно, ей только твоего положительного примера не хватало.
Людмила Алексеевна молчала и всё гуще заливалась краской. Марина Евгеньевна прикрыла её от меня своей спиной и что-то тихо нашёптывала.
– Мне это надоело! -вскипела Марина Евгеньевна и повалила меня на диван.
– Не позволю, – крикнула Людмила Алексеевна и выбила шприц из рук биологички. Последняя стояла и искренне не понимала происходящего.
– Ненормальные, истерички, трусихи, – ворчала Ирина Олеговна. Она заставила Марину Евгеньевну положить меня к себе на колени, а Людмилу Алексеевну – держать ноги. Последняя под укоряющим взглядом Ирины Олеговны приспустила труселя.
И вновь началось. Она взяла какую-то ампулу со столика с желтоватой жидкостью и наполнила ею шприц. На этот раз я разглядела, что это был за шприц. Страшный такой, с ужасной острой иглой. Жидкость заполнила его почти весь. Страх мурашками пробежался по всему телу. Сердце бешено забилось, а дыхание стало чаще. Она стащила мои белые высокие трусы до колен и протёрла место будущей инъекции. Страх, сковавший тело, заставил меня спрятать голову в подушку. Ватка с медицинским спиртом (о, этот запах я узнаю из тысячи) скользнула по коже. Через секунду в попу впилась игла. Я заплакала.
Я терпела как могла, но две предательские слезинки скатились по моему лицу и впитались в подушку. Женщина медленно ввела раствор, извлекла иглу.
– Ну всё! – сказала Ирина Олеговна и вернула трусы на место. Боль начала потихоньку тупеть и отступать. Пижамка тоже вернулась.
Людмила погладила меня по спине и похвалила за "храбрость". Это её ласка вынудила меня вновь заплакать. Спустя несколько минут я уснула.
Они остались ночевать, и следующее утро началось с уколов. Целых два. Анальгин и антибиотик. Больно очень.
Днём Марина Евгеньевна вернулась домой одна. Колоть следовало ей. Я устроила истерику и бегала от неё по дому. Она не выдержала и позвонила Ирине Олеговне.
Через час в квартиру влетела фурия.
– В чём дело?! – вскричала она с порога.
– Ну, Ира, ну не поддаётся она мне!
– Развели тут! Безобразие! – она ещё много нелестного произнесла в наш адрес, пока раздевалась и мыла руки.
Марина Евгеньевна стояла и молчала, а я тем более старалась не привлекать к себе внимания.
Однако Ирина Олеговна не обошла нас вниманием, ни которую.
– Что будем делать? – не выдержала Марина Евгеньевна.
– Наказывать...
– Ира, не надо.
– Надо, Марина, надо!
– Не стоит, она и так натерпелась, пожалей девчонку.
– Я её и так накажу, – махнула рукой Ирина Олеговна: – ей и уколов хватит за глаза, а вот тебя мы сегодня будем воспитывать, – и улыбнулась.
– Ира, ты ведь шутишь, правда? Ты ведь не будешь меня наказывать? Мне одного раза хватило, Ириша, я всё осознала тогда ещё.
– Ну, если осознала, тогда коли сама!
– А вот так!
– Ну, нет, Саша же плачет и сопротивляется. Мне же жалко её.
– Если жалко, я сама сделаю этот несчастный укол, но накажу тебя.
– Ну, Ииирааа!
– Да сорок лет, как Ира! Решай и побыстрее!
– Ну, хорошо, наказывай, только Сашу не обижай.
– Обеим достанется, трусихи! Ложись, Александра, и оголяй своё мягкое местечко, лечить буду, пока совсем не озверела.
– Ииирииинааа Олеееговна, может не надо, может таблеточками лучше.
– Надо, Александра, надо. Погляди, как Марина Евгеньевна ради тебя старается, даже свою попу уже в уголочек спрятала, боится, знает, чем дело кончится. Ложись скорее, некогда мне тут размусоливать и сказки тебе рассказывать.
– Пожалуйста, не надо!
– Быстро!
И снова началось. И ватка, и иголка, и желтоватая жидкость – страшно. Хлопок, повышенная чувствительность, боль, слёзы.
– Не плачь, моя хорошая, не плачь. Всё-всё, я уже почти закончила. Чуть-чуть осталось, потерпи.
Она закончила, посадила меня и обняла крепко-крепко.
– Хватит, хватит, не нужно так убиваться, это всего лишь один укольчик, Солнышко, я же аккуратно делаю, почти и не больно. Ну, что ты, Сашенька, не плачь. Золотая ты моя, трусишка маленькая.
Ирина Олеговна ещё немного поуспокаивала меня и обратилась к Марина Евгеньевне:
– Так, что же, Марина, ждёшь наказания то?
– Угу, – расстроилась она.
– Боишься?
– Как наказывать буду знаешь?
– Ну и как?
– Как в прошлый раз.
– А витаминками. Время осенней поддержки иммунитета. Меняйтесь с Александрой местами.
– Ира, ты серьёзно? Может ну их, витамины эти. У меня и так иммунитет хороший, – повеселела Марина Евгеньевна.
– Нет, девушка, надо. Неделька страданий и всё, иммунитета на всю зиму хватит.
– Ира, лучше выпори на раз, не надо меня неделю мучить! Прошу, – запричитала несчастная.
– Нет, Маринушка, давай, ложись на животик, поднимай юбочку, спускай трусики. Всё, надоели твои вздохи, бегом.
Марина Евгеньевна выгнала меня с дивана и улеглась.
– Ну, чего, чего ты так сжалась? Каждую весну и осень и я, и ты, и Люда делаем это, никто ещё не умер. Расслабься, а то больно будет. Марина, ты же взрослая женщина, хватит трястись.
Я постаралась как можно скорее выйти, чтобы не видеть эту душераздирающую сцену.
Я сидела на кухне, когда туда впорхнула сияющая Ирина Олеговна, а Марина Евгеньевна скрылась в ванной.
– Так, Александра, мы сейчас с тобой чай пить будем, говорят, успокаивает.
Она поставила на стол две чашки.
– А Марина Евгеньевна чай не будет разве?
– А ей сейчас не до чаепитий, ещё минут десять себя жалеть будет, а потом выйдет заплаканная, и мы её жалеть начнём, а пока чайку выпьем.
Она осталась на ночь.
И так ещё пять дней. Утром, днём и вечером Ирина Олеговна, каждый раз уламывая меня, колола антибиотики, а иногда и жаропонижающее. По вечерам ещё она мучила Марину Евгеньевну, которая уже на следующий день забыла выгнать меня из комнаты и отчаянно ревела.
Ещё два дня Марина Евгеньевна страдала в одиночку.
А потом Ирина Олеговна решила укреплять и мой иммунитет. Я побегала пару дней, скрывалась в подъезде, уходила в гости, оставалась на ночевку. А в среду Ирина Олеговна во время биологии попросила меня остаться после урока. Так как биология была последней, то и спешить мне было некуда. Ну кто же знал, что она такое придумает!
– Так, моя любимая ученица, расскажи-ка мне, пожалуйста, что ты знаешь о водорастворимых витаминах.
Я завалив проверочную по витаминам, стала рассказывать, не замечая подвоха.
– Молодец, а теперь скажи мне, важен ли витамин С для организма.
– Разумеется.
– Так от чего же ты бегаешь, от счастья то своего?!
– Я и не бегаю от счастья, я бегаю к нему)
– Александра, зубы мне не заговаривай, заголяйся и ко мне на коленочки.
– Сейчас???
– Нет, я сначала лекарство в шприц наберу, потом ляжешь.
– Ну не здесь же, Ирина Олеговна! – почти заплакала я.
– А где же ещё, ты ведь от меня бегаешь!
– Я больше не буду, честно, только не здесь, пожалуйста...
– Здесь! Наука тебе будет!
– Ну, Ирина Олеговна!
– Так, всё! Я запираю дверь и ты замолкаешь, тебе ведь не нужна огласка?!
– Отлично! Давай, иди в конец класса, там тебя не видно будет.
Она надела перчатки и набрала абсолютно прозрачную жидкость, кубик.
– Укладывайся, красота моя, низковато, конечно, но что поделаешь!
Молча повинуясь, я получила самый позорный и тихий укол в своей маленькой жизни. И до чего же болючий, а кричать – нельзя! И обидный! И так ещё 6 уколов, прямо в кабинете! И больно, и стыдно, и обидно.
Зато потом Ирина Олеговна переоформила опеку на себя, через время удочерила. Так у меня появилась заботливая вторая мама(всё-таки "мачеха" – очень неприятное слово). Только болеть я теперь боюсь, ведь каждый раз, заболевая, я прохожу унизительно-болезненную процедуру лечения.
Текст большой поэтому он разбит на страницы.
Выстроить гармоничные отношения в семье - задача не из легких. Особенно когда нужно заменить мать для ребенка мужа. Как сохранить хрупкое семейное счастье?
Лика залюбовалась отражением в зеркале. Корсет подчеркивает тонкую талию, локоны безупречно уложены, и глаза горят...
Ты самая красивая невеста! - заверила ее лучшая подруга Надя.
Лика улыбнулась, хотя в горле стоял ком. Всего через несколько минут десятки взглядов вонзятся в нее, и многие наверняка будут осуждающими. Впрочем, не Лике, дочери запойных алкоголиков, бояться пересудов. К тому же стыдиться ей нечего. Андрея она из семьи не уводила - мужчина овдовел за два года до их знакомства. А разница в возрасте - пятнадцать лет - лишь кажется значительной и не помешала Лике полюбить этого мужчину с грустными серыми глазами.
Пора, - напомнила Надя, распахивая дверь.
В зале регистрации яблоку негде было упасть. Гости с охапками цветов выстроились вдоль стены. Андрей стоял вполоборота и улыбался. А рядом, чуть в стороне от гостей, застыла его тринадцатилетняя дочь Алиса. Из рассказов жениха Лика знала, что девочка обожает читать модные журналы. И, кажется, наряд невесты произвел на нее впечатление: восторженный взгляд был красноречивее любых слов. Лика сочла это хорошим знаком.
Торжественная речь регистратора, обмен кольцами - все пролетело, как в тумане. Девушка рассеянно принимала поздравления, а в голове крутилась мысль: наконец-то у нее будет настоящая семья!
Серое и безрадостное детство
После свадьбы Лика наконец-то переехала к мужу. В большой квартире она поначалу растерялась. В гостиной - огромные окна от пола до потолка, пусть и завешенные плотными шторами. Кухня напичкана приборами и приспособлениями, которым Лика и названия не знала. А самое главное - квартира совсем не походила на то место, где девушка выросла.
О детстве Лика вспоминать не любила. В родительской квартире всегда было грязно, в стены въелся тошнотворный винный запах, а в холодильнике царила унылая пустота. Лика даже не помнила, когда выпивка для родителей стала важнее единственной дочери. Бабушка Валентина говорила, что это болезнь, и мама с папой просто не могут с ней справиться. Но Лика уже в детстве не верила в это. Разве больные люди не мечтают исцелиться? Родители же грезили лишь о том, где бы достать денег на очередную бутылку. Бабушка пыталась их лечить: возила к лекарям и народным целителям, устраивала на работу. Но это походило на борьбу с ветряными мельницами - сын с невесткой не хотели отказываться от пагубной страсти. Валентина не унывала и бралась за них с новой силой. А Лика в это время чувствовала себя никому не нужной. Скиталась между квартирами - жила то с родителями, то с бабушкой. И не знала, где же в этом мире ее место.
Странно, но, когда родители один за другим умерли, бабушка словно потеряла смысл жизни и отправилась за ними. Лика осталась одна. Впрочем, у нее и раньше не было по-настоящему близкого человека. Но все изменилось, когда девушка переехала в столицу - в ее жизни появился Андрей.
Они встретились случайно, на улице - две одинокие души. Лика - сирота, Андрей обессилел от изнурительной и долгой борьбы с болезнью жены. И пусть за спиной шептали, что девушка просто нашла себе «богатого папика» (мужчина руководил собственной юридической фирмой). Главное, что они были по-настоящему счастливы вместе. И этим светлым чувством влюбленным хотелось делиться со всем миром.
Конфликты в новой семье
Теперь это все твое, - развел Андрей руками, когда Лика сложила свои нехитрые пожитки в шкаф. - Хозяйничай, делай, что душе угодно.
И Лика с энтузиазмом приняла новую для себя роль - хранительницы очага.
Уволила приходящую домработницу, которая в холостяцкой жизни Андрея поддерживала иллюзию уюта. Сменила тяжелые портьеры в гостиной на воздушную органзу, чтобы солнечные лучи свободно струились через панорамные окна, и разместила в комнате дюжину горшков с цветами.
Как будто бы веселее стало, - улыбнулся Андрей.
А вот Алисе изменения пришлись не по душе.
Мама любила, чтобы в комнате был полумрак, - заметила она с недовольным видом и ушла в свою комнату.
Лика сделала вид, что слова ее не задели, но внутри засела обида. Тем более что стычки с падчерицей возникали все чаще.
В первое же их совместное субботнее утро девочка брезгливо отодвинула тарелку с глазуньей, которую приготовила Лика:
Я привыкла завтракать кашей.
И опять ушла. Лика недоуменно взглянула на мужа, а тот объяснил:
Это мать ее приучила.
Но Лика все равно не могла отделаться от мысли, что Алиса сказала это нарочно. Будто бы хотела показать отцу, что его новая жена - никудышная хозяйка.
А вечером девочка уронила цветочный горшок - якобы случайно, и опять перед отцом. Черепки, земля, стебли растения превратились в грязное месиво. Но Алиса отказалась убирать за собой:
Зря ты домработницу уволила. С ней в квартире как-то почище было.
Андрей успокоил жену:
Не обращай внимания.
А Лика ломала голову, чем же так не угодила падчерице. И поняла утром в понедельник, когда провожала мужа на работу. Поцеловала его на прощание и поймала в зеркале недовольный взгляд Алисы. Да ведь она просто-напросто ревнует папу к мачехе!
Целый день Лика подбирала нужные слова. Хотела объяснить, что для папы она останется любимой дочкой, несмотря ни на что. Когда девочка вернулась из школы, Лика собралась с духом, подошла к двери ее комнаты и вдруг услышала тихий звук: девочка плакала. В еле слышных всхлипах звучало слово «мама». Все Ликины планы разбились вдребезги. Алиса вовсе не ревновала ее к папе, а тосковала по маме.
Неожиданные перемены
Лика корила себя за то, что не догадалась сразу, но в то же время радовалась. Ведь она поняла, что тревожит Алису, а значит, сможет ей помочь.
Следующим утром Лика проснулась пораньше, сварила овсяную кашу. И - о, чудо! - Алиса от завтрака не отказалась.
Воодушевленная Лика по телефону расспросила мужа, в какой школе учится девочка и во сколько у нее заканчиваются уроки. Андрей вопросов задавать не стал, лишь продиктовал адрес.
В школу Лика приехала за полчаса до конца уроков. Внутрь заходить постеснялась, ждала у ворот. Алису увидела издалека, замахала руками. Девочка если и удивилась, то виду не подала. Домой они поехали вместе, и Лика посчитала это своей победой.
С тех пор так и повелось: Лика встречала падчерицу из школы. Андрей не мог нарадоваться:
Алиса словно бы не слышала подобные комментарии. Но и не возражала. Так что Лика была уверена: она все делает правильно.
Со временем девушка осмелела. Ждала Алису уже в школе, здоровалась с охранниками, многих одноклассников девочки знала в лицо, предлагала падчерице помочь с домашней работой. И даже постоянные отказы Лику не тревожили. Как оказалось - зря.
Начало настоящей дружбы
Скандал случился неожиданно. Из-за невинной, в общем-то, фразы, которую обронил одноклассник Алисы:
Иди, за тобой мамочка пришла.
Девочка помрачнела. Но злость выплеснулась уже дома.
Как ты меня достала! - в сердцах выкрикнула Алиса и убежала в свою комнату.
Лика, не раздумывая, бросилась следом. Нужно утешить, успокоить девочку. Наверняка что-нибудь в школе случилось, иначе она не стала бы так грубить. Ведь, как считала мачеха, в последние недели они нашли общий язык. И еле успела увернуться от подушки, которую швырнула в нее Алиса.
Лика не послушалась, а, напротив, присела на корточки у кровати Алисы, так что их взгляды встретились.
Алиса ударила неожиданно. В сущности, это даже не удар был, а толчок, тревожный жест отчаяния. Наверное, потому и было так больно. Лика стукнулась локтем об угол кровати. Впрочем, слова падчерицы ранили куда сильнее:
Видеть тебя не хочу с этой фальшивой заботой! Тоже мне, мамочка нашлась!
Вдруг Алиса всхлипнула, словно бы вся злость вышла, уступив место слезам. И оттого голос ее стал еще пронзительней:
А я не хочу! У меня есть мама, и другой не надо! У меня ведь ничего не осталось, кроме воспоминаний, да и те ты отнять пытаешься. Ты хоть представляешь, каково это - маму потерять?
Лика ошарашенно молчала. А в голове ядом растекалось осознание того, что она натворила. На миг девушка поставила себя на место Алисы. Мама - любимая, нежная, заботливая - умирает в муках. Папа женится второй раз, и та, другая, ведет себя, как вандал. Лезет, куда не просят, и всеми своими поступками будто бы пытается вытеснить настоящую маму, о которой осталась только память. Уже одноклассники называют ее «мамочкой». Представила
- и тут же возненавидела эту мачеху. Непрошеные слезы потекли по щекам:
К сожалению, хорошо представляю. Твоя мама хотя бы тебя любила, и воспоминания о ней только светлые. А моей всегда было на меня плевать.
Ты меня прости, - шептала Лика. - Маму никто не заменит. Но ведь подругами мы можем стать?
Слезы иссякли, и наступила пустота - умиротворяющая, почти блаженная.
Лике вдруг захотелось сделать нечто особенное, чтобы скрепить зародившуюся было связь. Чем безумнее - тем лучше.
А когда ты в последний раз на коньках каталась? - озарило девушку.
-Никогда, - призналась Алиса.
-Я тоже! Может, сегодня и начнем?
Идея казалась настолько восхитительной, что новые подруги собрались в мгновение ока. Наперегонки побежали в соседний двор на каток. Смеясь, выбрали коньки - оказалось, у них один размер. Рука об руку они делали первые неловкие шаги у бортика, вместе падали и хохотали. Щеки розовели радостью, а о недавних слезах уже ничего не напоминало. И лишь когда зажглись фонари, они спохватились - должно быть, Андрей их потерял.
Он и в самом деле был дома. И даже не удивился, когда разрумяненные Лика и Алиса появились на пороге вместе:
Как хорошо, что мои любимые девочки ладят.
Лика почувствовала, как по сердцу разливается благодатное тепло и на душе стало светло. Ведь впервые эти слова были правдой.
